Война ломает людей. Особенно война индустриальная, где миллионные армии вчерашних школьников и студентов, разнорабочих и белых воротничков, истребляют себе подобных в промышленных масштабах. Война, где ветераном становятся после недели боёв, где смерть приходит издалека и ты не можешь посмотреть в глаза своему убийце и понять, что он чувствует при этом. Гнев? Радость? Удивление? Равнодушие?! Когда убиваешь ты - это хорошо не видеть врага, не ставить себя на его место и не пытаться понять. Артиллеристы в этом плане счастливчики, они видят передовую только когда дела идут либо слишком плохо, либо очень хорошо, а в остальное время они просто отправляют смертоносные посылки по адресам - ничего личного, просто работа. Первая мировая избавилась окончательно от флера романтики - большого приключения для настоящих мужчин, где хороший солдат выживет, а плохому туда и дорога. Нет, теперь хороший солдат тот, кто просто проживет достаточно долго, чтобы убить хотя бы одного врага, кто не будет задавать вопросов за что мы воюем и когда это закончится, кто будет исполнять приказ, каким бы самоубийственно безумным он не казался. Но можно ли остаться хорошим человеком, став хорошим солдатом?
Многие, кто заглянул в сердце войны увидели там лишь бездну безумия и человеческих страданий. Одни, как Эрих Ремарк, слишком долго смотрели в бездну и бездна ответила им, посеяв в душе неизбывный ужас. После войны в своих книгах он попытается не просто осмыслить эту бездну и показать открывшийся ему ужас, но разделить его с другими, подтолкнуть к осознанию простой истины: война - это ад, величайшее зло сотворённое человеком и больше не должна повториться. Другие, пытались отрешиться от происходящего и делать своё маленькое дело, стараясь не думать о том, в чем оно заключается. Таких было вероятно большинство, желающих просто прожить еще один день, но не ожидающих от дня следующего ничего хорошего.
Но были и такие, как Эрнст Юнгер, шагнувшие в бездну и, подумавшие "а тут неплохо, можно и остаться". Когда вокруг тебя ежедневно гибнут сослуживцы, ты либо принимаешь смерть как неизбежность и продолжаешь жить, либо нет и тогда, ты начинаешь потихоньку сходить с ума. Юнгер принял правила игры, смирился с ними и стал получать удовольствие от “работы”. В его послевоенном дневнике-воспоминаниях “В стальных грозах” война вселяет ужас, но она все еще не потеряла романтичности - это испытание для сильных духом и телом, величайший подвиг, достойный эпоса. Война у него не становится концом старой жизни, а лишь новым этапом ничуть не менее интересным, просто с более высокими ставками. Войну нельзя вычеркнуть из своей жизни или забыть, она становится частью тебя и лишь приняв её во всем ужасе и великолепии можно стать сильнее. И этот взгляд на войну обладает своей притягательностью и даже честностью, не пытаясь судить людей и события.
Юнгер ни за что не променял бы фронтовую жизнь на отсиживание в тылу, но тем ценнее были маленькие радости жизни, даруемые отводом в тыл на отдых. Солдаты и офицеры, пытались урвать максимум из того, что было возможно в отведенное им время – ведь никогда не знаешь, не в последний ли раз. Одна из таких маленьких историй, как мне кажется, может показаться безумием, непозволительным вблизи от фронта, но, если вдуматься, каждый находил свой способ забыть об ужасах войны. У Ремарка эта история стала бы еще одним признаком безумной бессмысленности войны, у Юнгера просто забавное приключение, в череде дней наполненных обыденностью и смертью.
“В Кеанте и соседних городках местные коменданты частенько звали нас на свои беспробудные попойки, и у нас был случай взглянуть на ту почти неограниченную власть, с какой эти князьки правили своими подчиненными и жителями. Наш ротмистр называл себя «королем Кеанта» и появлялся каждый вечер, приветствуемый поднятием правой руки и громогласным «Да здравствует король!». За столом, где он в качестве капризного монарха правил до рассветных сумерек, любой проступок против этикета и его в высшей степени запутанного устава был наказуем добавочной порцией пива. Мы, фронтовики, конечно, как новички отключались очень быстро. На следующий день ротмистр являлся после обеда еще слегка в тумане, чтобы проехать в двуколке по своим владениям и нанести визиты соседним «королям», обильно принося жертвы Бахусу и достойно готовясь таким образом к вечеру. Это называлось «устраивать набег». Однажды он затеял ссору с «королем Инши» и послал конного жандарма объявить о начале распри. После некоторых боевых действий, во время которых два отряда конюхов даже перестреливались комьями земли из маленьких, укрепленных проволокой окопов, «король Инши» был так неосторожен, что позволил себе увлечься баварским пивом в столовой Кеанта и при посещении места уединения был застигнут и пленен. Ему пришлось откупаться тонной пива. Так закончилась вражда двух властителей.”
Почему меня зацепил именно этот момент? Да потому, что эта история могла произойти, где и когда угодно. В ней нет войны, а есть типичная тыловая жизнь типичного прапорщика, полная раздолбайства и паразитирования на военной собственности. Вот только обрамление у этой истории - это реки крови, разлившиеся по искалеченной французской земле в 1915 году. Но жизнь не останавливается, что такое две недели тыловой жизни для солдат, у которых ещё вчера горизонт планирования был в день – не умер сегодня и на том спасибо? Правильно, это вечность, наполненная блаженством покоя и отсутствия ощущения приближающейся смерти. А потому этот момент, определённо вызвавший бы бурю негодования у высшего командования и ура-патриотов, у Юнгера вызвал добрую усмешку: пока они не воруют еду из котелка у солдата и патроны из его подсумков, пусть тешатся в своём тыловом мирке, но не забывают делиться с обычными бойцами.
#Герасименко@catx2
#Заметка@catx2
